Пути решения проблем аборигенов Австралии в последней трети ХХ – начале ХХI века

Скоробогатых Н.С.

Вопросы межнациональных отношений всегда стояли в центре внимания политиков и исследователей в государствах с полиэтническим составом. Для Австралийского Союза в этом контексте самой исторически давней является проблема отношений с аборигенами, исследованию которой посвящены многие тома, накопившиеся за два с лишним столетия постоянных контактов между ними и европейцами. В данном случае хотелось бы проследить развитие этих отношений на протяжении последних десятилетий ХХ века, которые, в определенном смысле, представляются рубежными в подходах к решению многих проблем в жизни аборигенов Австралии.

В трудах зарубежных и отечественных исследователей тщательно прослежены истоки того нелегкого положения, в которое попали первонасельники Южного континента в результате британской колонизации Австралии, и дана оценка, – как правило, негативная, – тем усилиям, которые предпринимались для исправления явной несправедливости, допускавшейся по отношению к ним. Со многими из этих положений трудно не согласиться. Однако вторая половина ХХ века, даже при беглом обзоре, не выглядит столь удручающе, если принять во внимание естественную скорость исторических процессов: нельзя, без риска еще более усугубить ситуацию, в одночасье исправить то, что складывалось на протяжении веков.

После второй мировой войны общественное мнение АС стало во многом толерантнее по отношению к своему темнокожему меньшинству. Участие аборигенов в боевых действиях против японцев, внимание к искусству аборигенов – все это подготовило те перемены, которые стремительно разворачивались после возвращения страны к мирной жизни.

Этот процесс подстегивался ситуацией в общинах аборигенов, которая по-прежнему оставляла желать лучшего: детская смертность была выше, чем в странах третьего мира; только 58% представителей коренного населения имели начальное образование и лишь 2% – среднее; уровень безработицы достигал 25% [1]. Ответ либерально-аграрной коалиции Р. Мензиса строился в рамках прежних подходов: и федеральное, и штатные правительства проводили политику ассимиляции, нацеленную на то, чтобы в будущем «все аборигены и полуаборигены достигли того же образа жизни, как и остальные австралийцы, и жили как члены единого сообщества» [2]. Для осуществления перехода к европейскому образу жизни правительством были созданы 13 поселений и 14 миссий, где аборигенов приучали к оседлому образу жизни, создавались медицинские пункты, образовательные учреждения, дома, рабочие места для аборигенов. В 1957 году министр по делам территорий Пол Хэзлак стал инициатором закона об «опеке» над аборигенами. Он считал повышение благосостояния аборигенов делом, «берущим их под защиту, оберегающим, направляющим, обучающим и помогающим» им войти в австралийское общество. Путь предполагался медленным и постепенным, вовсе не включающим необходимости межрасовых браков и биологического растворения аборигенов или их полного отказа от земли их предков. Единственное, что исключалось, – это существование аборигенов как отдельного народа, представители которого с ходом времени превратились бы «в живые музейные экспонаты», чье место «за стеклом огромного музея или открытого зоосада» [3]. В его представлении «успешный абориген – это европеизированный абориген». В рамках этой политики создавались правительственные советы из аборигенов и сочувствовавших им общественных организаций, целью которых было улучшение благосостояния коренных жителей. На низовые должность в таких советах охотнее всего назначали аборигенов-метисов, среди которых было больше грамотных, чем среди «полнокровных» (full-blood) аборигенов [4]. В Северной Территории в 1953–1963 годах аборигены, попадавшие в категорию нуждавшихся в помощи лиц, получали государственную поддержку наравне с другими гражданами. В 1958 году был учрежден Федеральный совет по развитию аборигенов и жителей островов Торресова пролива, задачей которого стало сотрудничество правительства и общин по подготовке к референдуму о гражданском равноправии, а в 1961 году образован сенатский комитет по предоставлению аборигенам права голосовать на федеральных выборах. Эти решения стали решительными шагами на пути к их гражданскому равноправию.

Однако сами аборигены и их защитники расценили эти действия правительства как продолжение прежнего курса дискриминации коренного населения и сохранения его в качестве дешевой рабочей силы. Провозглашенная правительством политика ассимиляции представлялась им как насильственное культурное, экономическое и политическое включение аборигенов в белое общество. В 1960-х годах в Австралии создаются многочисленные организации по защите прав аборигенов, и большинство активистов-аборигенов в их составе были именно из числа представителей обеспеченной верхушки коренных народов, получивших европейское образование и занимавших порой высокие посты в правительственных учреждениях [5].

В конце 1950-х годов австралийские ученые в противовес курсу ассимиляции предложили проводить политику интеграции, сутью которой были предоставление гражданского равноправия и возможность выбора образа жизни: либо среди белых, либо в резерватах с автономными системами внутреннего самоуправления. Эти предложения тесно увязывались с новыми подходами правительства к вопросам иммиграции и народонаселения в целом [6].

В законодательстве Северной Территории, а затем и в других субъектах АС, были приняты изменения, согласно которым в индивидуальном порядке аборигенам, продемонстрировавшим «добрый характер и привычки трудолюбия», выдавался сертификат, подтверждавший их права граждан АС. Однако при первом же нарушении правопорядка эти документы изымались у их владельца, что дало повод обозревателям назвать их неким подобием «временного гражданства» [7]. Эти подвижки продемонстрировали те сложности, которые сохранялись на пути к их гражданскому равноправию. Непростая судьба художника Альберта Наматжиры, чьи живописные работы обрели чрезвычайную популярность в АС и в мире в середине ХХ века, показывала, насколько труден был путь к признанию для коренных австралийцев. По оценке журнала «Буллетин», «он был известен как символ правительственной политики ассимиляции аборигенов в той же степени, как и своим искусством» [8].

В 1967 году правительство Г. Холта приняло закон о предоставлении гражданских прав всем аборигенам Австралии; была отменена дискриминационная 127 статья Конституции АС и внесены соответствующие поправки в ряд статей, касавшихся положения коренного населения страны. Вопросы разработки аборигенной политики передавались в ведение федерального парламента. Референдум, проводившийся по этому вопросу, показал практически единодушную поддержку населения этой инициативе правительства: 91% австралийцев высказался «за». Все существовавшие ранее ограничения для коренного населения были сняты, начался постепенный отход и от принципов политики ассимиляции в отношении коренных австралийцев.

Это дало мощный толчок развитию самосознания аборигенов. Художник-абориген Гарольд Томас создал флаг аборигенов Австралии, и борьба за права аборигенов, приобретя новые юридические основания, вступила в качественно иной этап. Впервые в стенах федерального парламента появился их представитель: старейшина племени джагера, ставший в 1961 году сенатором от либеральной партии, Невилл Томас Боннер. Его жизнь можно считать воплощением «аборигенной мечты»: по словам Э.И. Раззаковой, он «прошел путь от сироты из правительственного поселка до разбогатевшего предпринимателя и члена парламента, являя собой образец “австралийского образа жизни”« [9]. Он первым поставил вопрос о необходимости официально признать его народ первонасельниками Австралии и владельцами этих земель [10]. Немалую роль в изменении отношения общества к аборигенам продолжали играть ученые-этнографы, своими работами знакомившие публику с особенностями жизни этих людей. Так, вышедшая в 1971 году книга Теодора Штрелова «Песни Центральной Австралии» стала для его современников «“книгой Бытия” австралийской культуры». Ее автор призывал силой закона защитить культурные ценности аборигенов и говорил об их земельных и имущественных правах [11]. Численность аборигенов в 1957–1971 годах фактически удвоилась: с 57 722 до 106 290 человек, и с ними нельзя было не считаться [12].

Благодаря усилиям этих и многих других людей был создан Совет по делам аборигенов при правительстве АС, который впоследствии вырос в специальный департамент, отвечавший за разработку политики по отношению к коренному населению континента.

В предвыборной программе 1972 года лидер АЛП Г. Уитлем обещал “восстановить для аборигенов Австралии их утраченные права самоопределения в экономической, социальной и политической жизни” [13]. Тогда же его правительство объявило о проведении политики “самоопределения” аборигенов, что означало признание их прав на участие в разработке политики, касавшейся их будущего. В 1973–1978 годах планировалось ежегодно выделять на нужды аборигенов от 23 до 131 млн. австр. долл. Ассигновались крупные средства на нужды нового департамента по делам аборигенов: расходы государства на помощь аборигенам с 1972 по 1975 годы выросли с 32 447 000 до 158 473 000 австр. долл., т.е. практически в 5 раз [14].

Движение защиты прав аборигенов приобретало массовый характер, выдвигались как экономические (компенсация за утраченные земли, получение доли в прибылях горнодобывающих компаний, работавших на землях аборигенов), так и политические (самоопределение и самоуправление общин) требования. В 1972 году напротив здания парламента в Канберре был разбит палаточный городок аборигенов, прозванный «Аборигенным посольством». Наиболее популярным журналом, посвященным проблемам аборигенов, стал «Identity», тираж которого насчитывал 10 тыс. экземпляров. Появлялись аборигенные театральные группы, школы по изучению аборигенных языков, медицинские службы и центры по обслуживанию аборигенов, росли ряды аборигенной интеллигенции – врачей, юристов, преподавателей [15]. В 1965 году Сиднейский университет закончил Чарльз Перкинс, ставший первым аборигеном, получившим высшее образование и возглавившим борьбу за отмену расовой дискриминации своего народа. В 1969 году он вошел в состав федерального Бюро по делам аборигенов, где проработал 19 лет, выдерживая частые столкновения со своими белыми коллегами.

В 1973 году была сформулирована программа из 5 пунктов по вопросам землевладения коренных австралийцев, обеспечивавшая им право на необъемлемую собственность на их земли, государственную охрану их святилищ, контроль над добычей полезных ископаемых на их землях и финансовые выплаты за пользование их территориями [16]. Это было начало признания реального равноправия аборигенов большинством интеллигенции АС.

Коалиционное правительство М. Фрейзера продолжило курс своих предшественников. В 1977 году парламент принял Закон о праве собственности на землю аборигенов Северной Территории: 1/5 земельного фонда Территории переходила на правах держания в распоряжение тех общин, которые имели свои святилища на этих землях. Позже аналогичные законы появились в Южной Австралии, Новом Южном Уэльсе; в Квинсленде, Западной Австралии и Тасмании эти проблемы решались гораздо труднее; но в целом сфера применения указанных законов затронула в целом почти 11% территории страны. Постепенно правительство пыталось урегулировать вопросы предпринимательства на землях аборигенов; и хотя горнодобывающие корпорации всячески стремились свести к минимуму отчисления от своих сверхприбылей, определенную долю доходов аборигены все же получали.

Но главное для многих из них были не только финансовые доходы. «Нам не нужны деньги. Мы хотим нашу землю», – заявляли представители аборигенов на переговорах с бизнесменами [17]. Учитывая их интересы, параллельно разрабатывалась программа поощрения предпринимательства в общинах аборигенов. В рамках проектов по развитию занятости в общинах предлагалось оплачивать аборигенам их занятия охотой и собирательством и учитывать время для проведения традиционных религиозных церемоний. В эти же годы при университетах создаются центры по изучению юридических прав аборигенов и проводятся конференции по этим вопросам. Наблюдатели считают именно те годы началом политики самоопределения и примирения аборигенов и белых австралийцев [18]. Фактически такой курс означал серьезные политические уступки требованиям коренных народов.

В 1984 году парламент под руководством нового лейбористского кабинета Р.Л. Хоука принимает закон об охране культурного наследия АС, под действие которого попадали и священные места аборигенов. Прямым следствием этого стала передача в 1985 году в ведение местной аборигенной общины знаменитой скалы Айерс Рок (Улуру) и национального парка в ее окрестностях. Однако разрабатывавшийся в те годы Закон о земле для аборигенов учитывал и интересы реальных пользователей угодий – фермеров и горнодобывающих компаний, – на которые претендовали коренные австралийцы. Такой подход правительства породил бурные споры вокруг Закона. В результате этот законопроект так и не был принят [19].

Еще одним шагом правительства стал опубликованный в 1986 году целый пакет инициатив, суть которого сформулировал Хоук. «Новая политика представляет собой фундаментальный переход от зависимости от вэлфэр, господствовавшей в прошлом, к мерам по усилению экономической независимости аборигенов», – заявил он. Разработка этих программ велась при непосредственном участии лидеров движения за права аборигенов, которые и возглавили ведомства, ответственные за их выполнение [20].

В 1988 году старейшины ряда племен обратились к Хоуку с «Заявлением Барунга», названным так по месту проведения фестиваля аборигенов, который посетил премьер-министр. В тексте этого документа содержались требования предоставить коренному населению право на самоуправление, в национальном масштабе законодательно закрепить их собственность на родовые земли, выплатить денежную компенсацию за утраченные земельные угодья, уважать их традиционную культуру, покончить с дискриминацией и даровать всю полноту гражданских, экономических и культурных прав [21]. Вопрос приобрел международное звучание во время выступления в Женеве в августе 1988 года на шестой сессии Рабочей группы ООН по проблемам коренного населения главы австралийской делегации Ч. Перкинса, который подчеркнул, что главной задачей всех сторонников прав аборигенов являлось «достижение ими равного места в австралийском обществе» [22].

Премьер-министр обещал к 1990 году составить и подписать с лидерами общин соответствующий договор, в котором правительство должно признать «обязательства создать такую Австралию, где ваша культура и образ жизни смогут не только выжить, но и процветать». Представители оппозиции считали, что подобный договор никого не примирит, а лишь расколет страну на два лагеря, ибо нельзя делить общество на особо привилегированных и всех остальных. Руководство партий либералов и аграриев заявляло, что «Коалиция твердо противостоит любой форме договора, так как считает, что нация не может заключать договор с самой собой» [23].Вероятно, этот фактор и стал главной причиной того, что данный документ так и не был подписан. Но как публичное признание важности решения проблем коренного населения можно считать тот факт, что в 1989 году «Австралийкой года» была объявлена Лоуитья «Лоуис» О’Донахью, возглавившая Комиссию по делам аборигенов и жителей островов Торресова пролива (КДАЖОТП) – только что созданный новый общенациональный орган управления делами коренных жителей, в состав которого входили выбранные на национальном уровне представители коренных народов.

В 1990 году по инициативе второго лица в АЛП П. Китинга было официально начато проведение политики примирения, был создан Совет по примирению с аборигенами (СПА), целью которого стало достижение всеобщей гармонии к 2001 году – столетию провозглашения федерации. Разрабатывались различные образовательные программы, призванные способствовать большему взаимопониманию между белыми и черными гражданами страны. Но поводом к обострению отношений в экономике и обществе в целом стали уступки аборигенам, в частности, знаменитое решение Высокого суда по делу, возбужденному в 1982 году Эдди Коики Мабо о земельных угодьях его народа. После почти 10 лет разбирательства своим решением от 3 июня 1992 года Верховный Суд установил, что в доколониальные времена коренные народы владели землей согласно традиционному праву, фактически существующему и по сей день, и подтвердил право аборигенов и жителей островов пролива Торесса владеть и пользоваться землей в местах их традиционного обитания. Это право получило название Native Title (туземное, или аборигенное право собственности). Принятый на основании этого решения в 1993 году Закон о прирожденных правах аборигенов на их племенные земли стал рубежом в общественной жизни и юридической практике АС. Закон относился только к тем племенным землям, на которые аборигены не просто претендовали, но смогли доказать свои неразрывные и продолжающиеся связи. Активно включились в решение спорных проблем и аборигенные земельные советы, получавшие от правительства немалые средства для отстаивания своих прав на землю. Однако далеко не везде деятельность земельных советов оказалась безупречной, и представители ряда общин оказались втянутыми в долгие споры относительно правомочности тех или иных советов выступать их представителями в ходе деловых переговоров с белыми предпринимателями или корпорациями. Членов земельных советов часто упрекали в превышении своих должностных полномочий или в коррупционных сделках с заинтересованными лицами [24]. В результате власти штатов оказались заваленными исками аборигенных общин на территории, которые в течение столетий принадлежали другим людям.

Тем временем защитники прав аборигенов перешли на новый уровень политический борьбы: в 1992 году в Квинсленде была создана Австралийская партия коренных народов – первая политическая партия аборигенов. Причина ее учреждения была в том, что «широкие круги черных сообществ потеряли веру в главные политические партии, …народу нужна была реальная и позитивная альтернатива». На местных выборах в том же году 10 кандидатов этой партии собрали 4% голосов – не так уж и мало, учитывая общую численность аборигенов [25]. Кроме того, участники движения в защиту прав аборигенов являлись членами всевозможных правительственных комиссий и комитетов, ответственных за решение проблем коренного населения страны. Все вышеперечисленное свидетельствовало о том, что одно из самых малочисленных национальных меньшинств АС постепенно занимало значительное место в политических структурах страны.

Особую критику в адрес последнего премьер-министра АС в ХХ веке Джона Говарда вызывали именно его отношения с аборигенами. Один из обозревателей считал, что в этих вопросах осторожный политик Говард, о котором сложилось мнение, что он «никогда не был великим, но всегда адекватным», никогда не был даже адекватен, так как не понимал мировоззрения аборигенов [26]. Вследствие такого подхода отношения между правительством коалиции и коренными австралийцами постоянно были напряженными.

Одним из первых действий Дж. Говарда стало решение об аудите деятельности Комиссии по делам аборигенов и жителей островов Торресова пролива, последовавшее за этим сокращение финансирования этой Комиссии на 6% и попытки министра по делам аборигенов поставить ее деятельность под свой контроль. Решения Высокого суда, принятые в начале 1990-х годов по ряду исков племен аборигенов о передаче им дополнительных земель вызвали сопротивление тогдашних владельцев и арендаторов этих территорий. Однако намерение пересмотреть решение по делу Мабо, чтобы снять напряженность в отношениях между землепользователями и аборигенами, определив более четко права белых пользователей этих земель, оказалось непростым. Внутри самой правительственной коалиции не существовало единства мнений на сей счет; кроме того, упорно сопротивлялись федеральному вмешательству представители правительств штатов Квинсленд и Западная Австралия – там, где концентрация аборигенного населения была наибольшая [27].

Особый резонанс вызвало решение Высокого суда, принятое в декабре 1996 года по иску племени Вик, которое признавало одновременное сосуществование прав аборигенов на их земли и лицензий на использование этих же земель для нужд сельскохозяйственных и горнодобывающих компаний. Оно повлекло за собой вал исков аборигенов, претендовавших теперь уже на занимаемые европейцами земли.

Правительство Говарда постаралось исправить ситуацию, разработав в начале 1997 года план из 10 пунктов, согласованных с правительствами штатов и территорий, согласно которому можно было примирить две системы земельных прав без ущемления интересов какой-либо из сторон – аборигенов и арендаторов. По мнению активистов-аборигенов, это была очередная атака на их завоевания. По словам Н. Пирсона, предлагавшиеся изменения “вырывали сердце” из законодательства о земельных правах аборигенов, принятого при П. Китинге, и значительно сокращали права коренных жителей [28]. Вслед за этим в парламент был внесен билль по делу Вик, который оказался «длинным, сложным образцом законодательства, что не только не сумел предложить удовлетворительное решение для большинства проблем, затронутых в деле Мабо и Вик, но создал еще и новые» [29]. Билль правительства вводил ограничения на количество претендентов на земли и сокращал сроки предоставления исков. Лидеры аборигенов заявили, что это дискриминация, а фермеры почувствовали, что их права тоже не защищены. В результате политических переговоров поправки к закону о правах аборигенов на их земли прошли в июле 1998 года в сенате, и это, по словам Дж. Говарда, гарантировало в итоге, что «и аборигены, и фермеры будут выступать в суде на равных».[30] Это решение отражало принципиальный подход премьер-министра к решению проблем коренного населения – только на основе полного гражданского равноправия всех составляющих общества.

Однако для многих такой подход представлялся «очень простым», не учитывающим специфики аборигенной природы, которая, по мнению ее апологетов, должна «обеспечивать место для признания наших ценностей, культур и традиций так, чтобы они могли сосуществовать с доминирующим обществом». [31]

Еще одним ответом на обострение борьбы вокруг расовых проблем стало появление в 1996 году на федеральной арене политика из Квинсленда Полин Хэнсон, которая заговорила об ущемлении прав белых австралийцев и коррумпированности членов КДАЖОТП. Но несмотря на провал ее попыток создать альтернативную партию защиты прав белого населения страны – Партию одной Австралии, выступление Хэнсон свидетельствовало о том, что не все австралийцы без исключения согласны с курсом левых либералов и интеллигенции.

То, что опасения угроза раскола страны не были фантомными страхами белых, подтверждали и открыто высказывавшиеся взгляды одного из известных борцов за права аборигенов. Муррандоо Йаннер, начинавший свою карьеру как журналист, а в 26 лет возглавивший Земельный совет Карпентарии в Северной Территории, в 1998 году о своей конечной цели говорил совсем недвусмысленно: «Мы хотим независимое черное государство на севере. Мы хотим перевернуть нынешнюю ситуацию, когда 10% населения региона /белые/ контролируют 90% земли, владеют всем бизнесом и получают все прибыли. Наша суверенная нация будет независима от федеральных налогов, и чужакам потребуются паспорта для въезда и выезда». Безусловно, такие взгляды являются лишь одним из мнений, но не замечать их было бы опрометчиво, ибо, по мнению журналистов, Йаннер говорит публично о том, «о чем другие черные политики только секретничают в кулуарах» [32].

Премьер-министр Дж. Говард реагировал на все требования о самоопределении аборигенов однозначно: «Я всегда был сторонником единой нации. Я твердо верю в то, что все австралийцы должны управляться единым сводом законов…, любое заявление о самоопределении, которое вносит идею о нации внутри нации, является тем, против чего я категорически возражаю» [33].

В 1997 году в обществе заговорили о еще одной проблеме: страницы газет и журналов запестрели сообщениями о судьбах «украденных поколений» – жертв политики насильственной ассимиляции 1930–1970-х годов. От Говарда настойчиво стали требовать извинений за причиненные им страдания. Премьер-министр отказался это сделать на том основании, что «такого рода извинения могут дать основания считать, что нынешние поколения в какой-то мере ответственны за действия предыдущих поколений, действий, которые были санкционированы законами того времени, и которые расценивались как действовавшие во благо детей, которых они касались» [34]. Этого ему не простили левые силы, а политические оппоненты из АЛП тут же сделали этот вопрос одним из своих козырей. В последние годы ХХ века прогрессивная общественность устраивала многотысячные марши примирения с аборигенами, национальные Дни извинения с участием представителей властей всех уровней. В начале июня 2000 года в Сиднее в марше в поддержку требований о примирении, ставшем частью грандиозного мероприятия «Корробори 2000», участвовали более 250 000 человек [35].

Однако сам термин «примирение» лидеры аборигенов по-прежнему трактовали по-своему. По словам Джефа Кларка, до 2004 года возглавлявшего КДАЖТП, «истинное примирение» означает признание «особых» прав коренного населения, проистекающих из «нашего статуса первопоселенцев» [36]. Правительство Говарда не реагировало на требования ввести внутреннюю автономию аборигенов, но продолжало ассигновать деньги на создание очередных организаций по примирению и в центре Канберры открыло мемориальное Место Примирения, которое должно было символизировать «важность примирения в жизни нации».

В эти же годы все чаще лидеры аборигенов говорили о необходимости отхода от патерналистского по сути курса правительства, взявшего аборигенов фактически на государственное содержание. Большой общественный резонанс вызвал план реформ, разработанный одним из самых известных в АС правозащитников-аборигенов Ноэлем Пирсоном. С 1999 года центральной идеей Пирсона стал тезис о необходимости «научить аборигенов помогать самим себе». Он видел три причины, повлекшие за собой «катастрофу пост-1960-х годов»: алкоголь, «яд пассивного получения выплат по вэлфэр» и разрыв с реальной экономикой [37]. Всю свою энергию и целеустремленность Н. Пирсон сосредоточил на создании организаций и предприятий, которые составили бы костяк «реальной экономики» для общин полуострова Кейп Йорк. Сам он стал основателем и главой центрального мозгового штаба этой программы – Института Кейп Йорк [38].

В стенах федерального парламента эти начинания нашли своих сторонников. Еще один абориген по происхождению – Эйден Риджуэй, ставший сенатором от Нового Южного Уэльса и одним из лидеров Партии Австралийских демократов, принимал самое активное участие в защите прав коренного населения. Он вел переговоры с премьер-министром об организации свободных от налогов зон (tax free zones) на территории общин аборигенов по образцу модели, действовавшей в Канаде. «Это дает возможность расцвести малому бизнесу в общинах коренных жителей, и они создают новые рабочие места»,– пояснил он [39].

Эта инициатива видится вполне разумным поворотом в политике, так как все проводимые массовые кампании так и не оказали решающего влияния на положение основной массы аборигенов Австралии, уровень жизни большинства которых по-прежнему хуже, чем у белых австралийцев, вследствие низкого уровня образования и высокого уровня безработицы и преступности [40]. Государство по-прежнему не отказывается от помощи аборигенам: в 2000 году 80% детей аборигенов учились в государственных бесплатных школах; из негосударственных наибольшей популярностью пользовались католические школы. Все чаще сами аборигены включаются в той или иной форме в экономическую жизнь АС. В сфере профессионального образования самыми популярными были специальности, связанные с управлением бизнесом и экономикой в целом, а также с искусством, общественными науками и образованием [41]. Так, многие общины зарабатывают очень неплохие деньги, активно участвуя в туристическом бизнесе, курируя национальные парки и предоставляя всем желающим возможность окунуться в мир их традиционной культуры. Наметились первые шаги по преодолению племенной разобщенности аборигенов: в 2001 году был проведен фестиваль, знаменовавший «признание и празднование «первой федерации» аборигенных народов» Австралии и ставший самым крупным форумом аборигенных общин со времен белой колонизации [42].

Политика Дж. Говарда по отношению к аборигенам в первые годы XXI века характеризовалась постепенным сокращением полномочий созданных до него организаций. Он не поддерживал инициативы КДАЖОТП и в 2004 году распустил ее, заменив на Национальный совет по делам коренных жителей. Правительство предпочитало напрямую иметь дело с конкретными людьми, а не с их посредниками. Новая политика получила название «обоюдной ответственности», и правительственное финансирование выделялось под конкретные проекты по улучшению положения аборигенов наравне с остальными гражданами АС.

Смена правительства в 2007 году обещала большие перемены в политике АС. Лейбористское правительство К. Радда во многом продолжило курс, намеченный в последний срок пребывания у власти либеральной коалиции. Принеся официальные извинения аборигенам в 2007 году, оно приступило к реализации плана практического примирения, обратив главное внимание на конкретные проблемы аборигенов. В 2009 году власти обещали, что “будут продолжать укреплять и углублять свои связи с коренными народами». Главное внимание решено уделять отдаленным районам проживания аборигенов, где обеспечение всем необходимым по-прежнему составляет серьезные проблемы. В частности, правительство выделило 203 млн. долл. для обеспечения уже существующих 1500 рабочих мест в северных регионах АС. Предусматривается проведение широкой программы вовлечения представителей коренных народов в сферу бизнеса на основах партнерства с корпоративным сектором и их самостоятельного предпринимательства. В 2008 году началось формирование национального представительного органа коренных народов, в рамках которого они могли бы высказать свое видение будущего и внести конкретные предложения в работу правительства. Приоритетными остаются вопросы усовершенствования служб здравоохранения и ухода за престарелыми в аборигенных сообществах [43].

Подводя итоги, можно отметить, что после обретения гражданского равноправия в 1967 году представители коренных народов Австралии активно включились в политические процессы, проходившие в стране, и выдвигали самые различных требования: от признания их земельных прав до получения особого статуса первопоселенцев и принесения им официального извинения за причиненные в ходе европейской колонизации страдания. Их активное участие в большой политике (Н. Боннер, Ч. Перкинс, А. Риджуэй и другие) во многом способствовало более плавному решению проблем аборигенов и помогло им занять место очень активного и боевого меньшинства в общественной жизни страны.

Ответом на эти вызовы стал поиск путей решения главных проблем аборигенов, выдвигавшийся основными партиями страны. Если либералы Австралии в конце ХХ века отказались от курса на ассимиляцию и отстаивали принципы гражданского равноправия аборигенов, то лейбористы традиционно выступали за расширение прав коренных народов, видя в качестве таковых особые права на сохранение традиционного образа жизни и связанных с ним привилегий аборигенов. Но с начала 1980-х годов наблюдается сближение в подходах ведущих политиков, и суть его в том, что главный акцент следует делать на поощрении экономической самостоятельности общин или отдельных представителей коренного населения без нивелирования их культурных особенностей. Таким образом, за прошедшие годы руководители Австралийского Союза как бы сделали круг, вернувшись на базе консенсуса основных игроков на политическом поле (либералов, АЛП, лидеров аборигенов) к вопросам конкретной практической адаптации коренных австралийцев к сложившимся в стране условиям без насильственной ассимиляции их в доминирующем обществе.

Источники и литература:

1. Broom R. Aboriginal Australia: Black responce to White dominance, 1788–1980. Sydney, 1982, p.147–150

2. Year Book of the Commonwealth of Australia. №51, 1965. Canberra, 1965, p.106.

3. Цит. по: The Monthly. August, 2007, p. 32.

4. Раззакова Э.И. «Элита» австралийских аборигенов: современное положение. // Пятнадцатая научная конференция по изучению Австралии и Океании. М., 1984, с.45.

5. См.: Раззакова Э.И. Социальное расслоение среди коренного населения Австралии на современном этапе.// Программа ХУ научной конференции по изучению Австралии и Океании. М., 1984, с. 33–34.

6. См.: Роуз Ф. Аборигены Австралии (их прошлое и настоящее). М., 1981, с.108–113.

7. Broom R. Aboriginal Australia: Black responce to White dominance, 1788–1980. Sydney, 1982, p.170.

8. The Bulletin, July 4, 2006, p.85.

9. См.: Раззакова Э.И. Социальное расслоение среди коренного населения Австралии на современном этапе.// Программа ХУ научной конференции по изучению Австралии и Океании. М., 1984, с. 34.

10. См. подробнее: The Encyclopedia of Aboriginal Australia. Vol. 1, p.141.

11. The Bulletin, November 5, 2002, p.82.

12. Official Year Book of Australia. № 61, 1975–1976.

13. Цит. по: Broom R. Aboriginal Australia: Black responce to White dominance, 1788 – 1980. Sydney, 1982, p.181.

14. Official Year Book of Australia. №61, 1975–1976. Canberrra, 1977, p.442.

15. См.: Broome R. Aboriginal Australia: Black Response to White Dominance, 1788–1980. Sydney, 1982, p. 184–199.

16. См. подробнее: Раззакова Э.И. Борьба коренных австралийцев за землевладельческие права в связи с проектом национального закона о земле для аборигенов // ХVIII научная конференция по изучению Австралии и Океании. М., 1987, с. 106–107/

17. Broome R. Aboriginal Australia: Black Response to White Dominance, 1788–1980. Sydney, 1982, p. 196.

18. См. об этом: The Monthly. August, 2007, p. 35.

19. См. подробнее: Раззакова Э.И. Борьба коренных австралийцев за землевладельческие права в связи с проектом национального закона о земле для аборигенов.// ХVIII научная конференция по изучению Австралии и Океании. М., 1987, с. 107–111.

20. См. подробнее: Aboriginal Employment Development Policy. Canberra, 1986.

21. См.: The Encyclopedia of Aboriginal Australia. Vol. 1, Canberra, 1988, p.103.

22. Department of Foreing Affairs and Trade Backgrounder. Australia’s Participation at the 6th Session of the UN Working Group on Indigenous Population. 1–5 August 1988. Special Edition October 1988. Melbourne, 1988, pp. 2, 5, 7.

23. Liberal and National. Aboriginal Affairs Policy. Canberra, 1988, p.10.

24. См., например: The Bulletin, February 2, 1995, p.28.

25. The Encyclopedia of Aboriginal Australia. Vol. 1, p. 76.

26. Howard’s Second and Third Governments. Ed. by Ch. Aulich and R. Wettenhall. Sydney, 2005, p.152.

27. См.: The Financial Review, March 5, 1996; May 16, 1996; The Canberra Times, May 28, 1996.

28. History Fact Sheet. Jul 28th, 2007 by reconciliaction (http://reconciliaction.org.au/nsw/education-kit/history/#elect).

29. Knightley P. Australia. A Biography of a Nation. L., 2001, p.319.

30. Цит. по: Howard’s Second and Third Governments. Ed. by Ch. Aulich and R. Wettenhall. Sydney, 2005, p.167.

31. Цит. по: Howard’s Second and Third Governments. Ed. by Ch. Aulich and R. Wettenhall. Sydney, 2005, p.167.

32. См. подробнее: Good Weekend, October 10, 1998, p. 34–38.

33. The Weekend Australian, June 29–30, 1996.

34. Цит. по: Knightley P. Australia. A Biography of a Nation. L., 2001, p.121.

35. The Bulletin, June 6, 2000.

36. Цит. по: Howard’s Second and Third Governments. Ed. by Ch. Aulich and R. Wettenhall. Sydney, 2005, p.156.

37. The Monthly. August, 2007, p. 38.

38. См.: The Bulletin, July 4, 2006, p.64.

39. The Bulletin, November 9, 1999, p.36.

40. См.: The Bulletin, September 17, 2002, p.29.

41. Year Book Australia, 2002, №84, p.302.

42. См.: The Bulletin, September 11, 2001, p.74.

43. См. подробнее: Department of Families, Housing, Community Services and Indigenous Affairs (FaHCSIA). Australian Government priorities for 2009